VII Вселенский Собор (II Никейский), был созван в 787 в г. Никее против ереси иконоборчества
31 августа 784 г. патриарх Павел IV отрекся от престола и удалился в монастырь, сокрушаясь о своем невольном соучастии в иконоборчестве и советуя для устранения раскола Церкви созвать Вселенский Собор [2]. Вскоре он скончался, и на его место по единодушному решению духовенства и властей был избран имп. секретарь (асикрит) Тарасий, известный своей ученостью. Избрание на Патриаршество мирянина было вызвано необходимостью поставить во главе Церкви не только ученого богослова, не замешанного в иконоборчестве, но и рассудительного гос. мужа, чья помощь была необходима Ирине в деле восстановления церковного мира. Тарасий согласился занять Константинопольскую кафедру лишь после того, как император и императрица публично высказались за проведение Вселенского Собора, несмотря на недовольство отдельных лиц из «народа» (очевидно, военных) [3]. На Рождество 784 г. свт. Тарасий был возведен на высшую ступень церковной иерархии.
В соборном послании (синодике) папе и вост. патриархам свт. Тарасий оповестил о своем избрании на Патриаршество из светского чина и исповедовал почитание икон и верность решениям 6 Вселенских Соборов, выразив неодобрение «новшествам» (то есть иконоборческому лжесобору). Особо было упомянуто правило Трул. 82, где говорится об иконографии Христа. Папа и патриархи приглашались посодействовать заботам имп. власти о восстановлении икон и воссоединении Церкви; свт. Тарасий просил их изложить свое мнение по этому вопросу и прислать представителей на Собор [4].
Имп. Константин VI и имп. Ирина направили папе Адриану указ (divalis sacra, venerabilis jussio), датированный 29 авг. 785 [5], призывавший папу прибыть в Константинополь «для утверждения древнего предания о досточтимых иконах» или прислать своих представителей [6].
Реакция папы Адриана
Папа Адриан ответил 2 посланиями от 26 окт. 785 [7], в которых с особой настойчивостью проводилась идея главенства Римской Церкви. Послания были зачитаны во 2-м деянии Собора [8]. В ответе императору и императрице папа, выразив радость по поводу их намерения восстановить иконы, призвал их подражать святым Константину и Елене, которые «православную веру объявили всенародною и возвысили святую кафолическую и апостольскую духовную мать вашу, Церковь Римскую, и вместе с прочими православными императорами почитали ее, как главу всех Церквей». Далее папа рассуждает о первенстве Римской Церкви, отождествляя Православие с ее учением; в качестве обоснования особого значения кафедры ап. Петра, которой «всеми верующими в мире должно быть оказываемо великое почитание», папа указывает, что этому «князю апостолов… Господом Богом дана власть вязать и решить грехи на небесах и на земле… и вручены ключи Царствия Небесного» (ср.: Мф 16. 18–19; греч. версия послания наряду с ап. Петром всюду добавляет ап. Павла). Доказав древность иконопочитания пространной цитатой из Жития папы Сильвестра, папа вслед за свт. Григорием I (Великим) Двоесловом утверждает необходимость икон для наставления неграмотных и язычников [9]. При этом он приводит из Ветхого Завета примеры символических образов, создававшихся человеком не по своему разумению, но по Божественному вдохновению (Ковчег Завета, украшенный золотыми херувимами; медная змея, созданная Моисеем — Исх 25; 37; 21). Приведя места из святоотеческих творений (блж. Августина, святителей Григория Нисского, Василия Великого, Иоанна Златоуста, Кирилла Александрийского, Афанасия Великого, Амвросия Медиоланского, Епифания Кипрского, блж. Иеронима) и большой фрагмент из слова свт. Стефана Бострийского «О святых иконах» [10], папа «коленопреклоненно умоляет» императора и императрицу восстановить святые иконы, «чтобы наша святая кафолическая и апостольская Римская Церковь приняла вас в свои объятия».
В заключительной части послания (известной лишь в лат. оригинале и скорее всего не зачитывавшейся Собору [11]) папа Адриан ставит условия, при которых он согласен прислать своих представителей: проклятие иконоборческого лжесобора; письменные гарантии (pia sacra) со стороны императора и императрицы, патриарха и синклита беспристрастности и безопасного возвращения папских посланцев даже в случае их несогласия с решениями Собора; возвращение конфискованных владений Римской Церкви; восстановление юрисдикции папы над церковным округом, отторгнутым при иконоборцах. Заявив, что «кафедра св. Петра на земле пользуется первенством и учреждена с тем, чтобы быть главою всех Церквей Божиих», и что только к ней может относиться название «вселенской Церкви», папа выражает недоумение по поводу титулования патриарха Константинопольского «вселенским» (universalis patriarcha) и просит, чтобы впредь это титулование никогда не употреблялось. Далее папа пишет, что был обрадован вероисповеданием патриарха Тарасия, но возмущен, что на высшую церковную степень возведен человек светский (apocaligus, букв.— снявший военные сапоги), «ибо таковым совершенно не знакома обязанность учительства». Тем не менее папа Адриан соглашается с его избранием, поскольку Тарасий участвует в восстановлении святых икон. В конце, обещая императору и императрице покровительство св. Петра, папа ставит им в пример Карла Великого, который покорил «все варварские нации, лежащие на Западе», и вернул Римскому престолу отнятое у лангобардов «наследие св. Петра» (patrimonia Petri).
В ответном послании самому патриарху Тарасию (без даты) папа Адриан призывает его всячески содействовать восстановлению иконопочитания и деликатно предупреждает, что, если этого не будет сделано, он «не осмелится признать его хиротонию». В тексте этого послания вопрос о титуле «вселенский» не поднимается, хотя также присутствует фраза о том, что кафедра св. Петра «есть глава всех Церквей Божиих» (греч. версия в ключевых пунктах точно соответствует лат. оригиналу, взятому Анастасием Библиотекарем в папском архиве [12]).
Реакция восточных патриархов
Посольство к вост. патриархам (Политиану Александрийскому, Феодориту Антиохийскому и Илии III (II) Иерусалимскому), чьи Церкви находились на территории Арабского халифата, встретилось со значительными трудностями. Несмотря на перемирие, заключенное после опустошительного похода буд. халифа Харуна ар-Рашида в 782 г., отношения империи с арабами оставались напряженными. Узнав о цели посольства, православные Востока, привыкшие со времен прп. Иоанна Дамаскина отстаивать иконопочитание от нападок византийцев, не сразу поверили в резкий поворот церковной политики Константинополя. Посланцам было объявлено, что всякие офиц. контакты с патриархами исключены, поскольку из-за подозрительности мусульман могут привести к опасным последствиям для Церкви. После долгих колебаний вост. духовенство согласилось направить на Собор двух отшельников, Иоанна, бывш. синкелла патриарха Антиохийского, и Фому, игумена монастыря прп. Арсения в Египте (впоследствии митр. Фессалоникийского). Они доставили ответное послание императору и императрице и патриарху, составленное от имени «архиереев, священников и монахов Востока» (зачитано Собору в 3-м деянии [13]). В нем выражается радость по поводу правосл. исповедания патриарха Тарасия и воздается хвала имп. власти, «которая есть сила и твердыня священства» (в связи с этим цитируется начало преамбулы к 6-й новелле Юстиниана), за восстановление единства веры. В тексте не раз говорится о тяжелом положении христиан под гнетом «врагов креста» и сообщается, что переписка с патриархами невозможна; направляя в качестве представителей всех православных Востока отшельников Иоанна и Фому, авторы послания призывают не придавать значения вынужденному отсутствию на Соборе вост. патриархов и епископов, тем более если прибудут представители папы (как прецедент упоминается VI Вселенский Собор). В качестве общего мнения православных Востока к письму приложен текст соборного послания Феодора I, прежнего патриарха Иерусалимского (ум. после 767), направленного им к патриархам Косме Александрийскому и Феодору Антиохийскому. В нем обстоятельно изложено вероучение 6 Вселенских Соборов и с надлежащим богословским обоснованием исповедуется почитание святых мощей и честных икон [14]. Особая роль на предстоящем Соборе отводилась южноиталийскому духовенству. Области Юж. Италии и Сицилии, отторгнутые от церковной юрисдикции папы при императорах-иконоборцах, служили местом укрытия для многочисленных иконопочитателей. Сицилийские иерархи, подчиненные Константинополю, выступали посредниками при урегулировании отношений с папой: имп. послание папе Адриану доставил Константин, еп. Леонтинский; патриаршее — делегация с участием Феодора, еп. Катанского. В соборных деяниях епископы из Юж. Италии, а также диак. Епифаний из Катаньи, представитель Фомы, митр. Сардинского, перечисляются среди митрополитов и архиепископов, выше епископов др. областей.
Представительство регионов на Соборе отражает политические реалии Византии кон. VIII в.: большинство епископов прибыло из зап. областей М. Азии; из разоренных арабами вост. провинций прибыли лишь неск. человек, а области континентальной Греции, занятой слав. племенами и лишь недавно отвоеванной Ставракием (783–784), не были представлены вовсе. Крит в первых 3 деяниях был представлен только митр. Илией.
Открытие Собора в Константинополе и его срыв военными
Летом 786 г. в Константинополь собрались помимо представителей папы и вост. духовенства митрополиты и епископы из провинций и многочисленные монахи. Однако иконоборцы не спешили сдавать позиции. Оказалось, некоторые влиятельные митрополиты были готовы отстаивать от «посягательств» решения иконоборческого «вселенского собора» 32-летней давности. В Константинополе они начали устраивать совещания против нового Собора, однако свт. Тарасий пресек эти действия, предупредив, что «в Константинополе есть епископ» и устраивающие сборища без его ведома подлежат низложению [15]. Главная опасность заключалась в том, что иконоборчество было популярно среди военных и их могли попытаться вовлечь в решение догматического вопроса. Так и случилось.
Накануне открытия Собора расквартированные в столице части имп. гвардии (схолы, экскувиторы и др. тагмы), находившиеся под командованием офицеров, сделавших карьеру при имп. Константине V, стали открыто проявлять сочувствие противникам иконопочитания; взбунтовавшиеся военные шумно протестовали. Патриарх обратился к императрице, было решено проводить Собор.
Собор открылся утром в понедельник 7 августа 786 г. (по Феофану; свт. Тарасий в речи на Соборе говорит о «календах августа», 1 авг. [16]) в столичном храме Св. апостолов под председательством патриарха св. Тарасия; имп. Ирина и имп. Константин VI наблюдали с хор (катехумения). Заседание началось с чтения мест в защиту икон из Свящ. Писания и осуждения иконоборческого лжесобора. В это время у храма собралась толпа, а затем внутрь ворвались вооруженные воины, угрожая расправой патриарху и всем иконопочитателям. Увещевания придворных и попытки имп. телохранителей навести порядок еще более распалили бесчинствовавших солдат, и император и императрица вынуждены были через кубикулярия приказать собравшимся разойтись во избежание насилия. Свт. Тарасий в сопровождении православных епископов и монахов удалился в алтарь, а его противники поспешили выйти к толпе, объявляя о своей победе [17]. В то же время последовало объявление о начале похода на Восток против мнимого нападения арабов. Тагмы, составлявшие в эту эпоху основу действующей армии, были переправлены в М. Азию, а в Константинополь введены войска из Фракии. Как только они заняли город, императрица объявила о роспуске тагм и выслала из Константинополя семьи отправленных в отставку военных. Житие Иоанна Готского говорит о ссылке 6 тыс. мятежников с семьями и некоторых епископов (ActaSS. T. 5. Col. 191B). После этого была сформирована новая гвардия под командованием лояльных к имп. Ирине военачальников.
Действия властей нанесли противникам икон сокрушительный удар. Можно было бы ожидать суровых наказаний епископов-иконоборцев за участие в мятеже 786 г. Однако, как показал ход Собора, императрица и патриарх были прежде всего озабочены восстановлением церковного мира. Действуя с позиции силы, светские и духовные власти были склонны оказать снисхождение раскаявшимся иерархам невзирая на ригористические настроения иночества.
В мае 787 г. вновь были разосланы приглашения епископам на Собор, но уже не в самом Константинополе, а в Никее — городе, где в свое время состоялся I Вселенский Собор. Материалы деяний свидетельствуют о серьезной богословской, проповеднической и организационной работе, проделанной правосл. иерархами во главе со свт. Тарасием перед повторным созывом Собора.